Уроки с детьми: «Делать уроки с ребенком — самое большое преступление» – Почему родители учат уроки с детьми? И правильно ли это? Отвечают мама, психолог и педагог

Содержание

«Делать уроки с ребенком — самое большое преступление»

Давайте начистоту. Одна из главных претензий к нашей школе: почему она растит безответственных людей, не способных принимать решения? Советское ли это наследие? Почему так происходит? Вопросы, конечно, непростые. Но и в нашем пятничном «Неформате» нет простых ответов. Мы решили обсудить проблему с авторитетным белорусским экспертом в области образования Софией Савеловой. И пришли к парадоксальному выводу: несамостоятельными и зависимыми школьников в первую очередь делают родители, причем с самыми благими намерениями. Как это происходит? Читайте в интервью.

Кто это?

София Савелова — координатор межрегионального взаимодействия Ассоциации «Образование для устойчивого развития», сотрудник координационного центра «Образование в целях устойчивого развития» Белорусского государственного педагогического университета, официальный представитель в Беларуси международной инициативы «Хартия Земли». С 1998 года занималась подготовкой менеджеров в сфере образования в нашей стране. Много работает со школами по всей Беларуси. Считает, что у каждой школы, в том числе в глубинке, есть возможность работать иначе.


 

«Советская школа действительно была одной из лучших в мире»

— Что, на ваш взгляд, представляла собой советская школа? И что мы унаследовали от нее?

— Когда разговор заходит о наследии, то сегодня пытаются говорить, мол, в Беларуси мы унаследовали всю систему советской школы. На самом деле, это мягкое лукавство. Советская школа действительно была одной из лучших в мире. Но только по единственному из важнейших критериев: она соответствовала запросам внешней среды. Школа полностью была встроена в систему жизни страны и поддерживала ее. Хотя, если честно сказать, в этом и есть назначение общего среднего образования.

Вообще, образование появилось тогда, когда в течение жизни одного поколения передать опыт прошлых поколений стало невозможно. Возникло разделение труда, отдельные виды работ, связанные с управлением в обществе, — «думу думать». Тогда появились педагоги — люди, которые по заданию патриция за руку переводили ребенка из пункта А в пункт Б. Потом под влиянием великого протестантского философа Яна Амоса Коменского, который очень хорошо понимал, что «великий путь» связан с доступом к знанию, умением читать, возникли школы. Через 200 лет после его изысканий появилась система, связанная с подготовкой человека к жизни, сейчас у нас в стране она называется «общее среднее образование». Но особенность современной системы — в том, что это не только подготовка школьника к жизни, это и есть сама его жизнь.

Часто говорят: «Семья — главный источник, двигатель и так далее». Бесспорно. Но для каждого человека семья — это источник его личных ценностей и практик, родовых традиций, которые передаются из поколения в поколение в естественном режиме. А вот социально приемлемые нормы, уклад общества, в котором мы хотим жить, — передает школа. И создает школа.

Советская школа оказалась очень хорошим инструментом в воспроизводстве социально приемлемых норм.

— То есть это поверхностный взгляд на вещи — говорить, что советская школа была хороша тем, что дети отлично знали физику, математику, черчение?

— Во-первых, далеко не все знали. Больше того, как раз таки математика, физика, черчение зачастую оказывались в советской школе самыми «гуманитарными» дисциплинами, потому что их знали глубоко только те люди, которым это зачем-то было нужно.

Во-вторых, изучение этих предметов базировалось на фундаментальных исследованиях и четком понимании оснований математического, физического, химического знания. Сейчас, насколько я понимаю, из предметного знания в белорусской школе ушли основания: теоремы не доказываются, а заучиваются «наизусть и в рамочку»; в геометрии — серия внешне видимых вещей без анализа «почему так?». Концептуализация и теоретизирование у нас считается лишней тратой времени. Советская школа предусматривала серьезное теоретизирование.

Во всяком случае, я могу так судить о моей любимой 19-й школе Минска, выпускницей которой являюсь. Нам здорово повезло — это была школа звезд! Какого учителя ни возьми — автор собственных образовательных программ. Математик Александр Маркович Фельдман до сих пор работает в нашей школе, и, насколько я знаю его позицию, для него принципиально, сколько его выпускников получают на ЦТ отметки не ниже 80 без использования услуг репетиторов. Это очень важный момент.

В Швеции учителя уволят, если он начнет урок с проверки домашнего задания

— Чем отличается европейское школьное образование? 

— Картиной мира и образом жизни европейцев (улыбается. — Прим. Onliner). Представить себе, что какого-то ученика европейской школы накажут за то, что он не выполнил домашнее задание, невозможно. Бессмысленно. Потому что домашнее задание не дается для облегчения труда учителя, оно дается тому, кто хочет что-то сделать, — и это его личный выбор.

Был у меня такой пример, когда одна наша замечательная, действительно очень хорошая учительница английского языка вышла замуж в Швецию, прошла там все перипетии легитимизации своего диплома и нашла работу с испытательным сроком. Мы общались по скайпу, она была очень горда: ее взяли преподавателем английского языка в шведскую школу. А через какое-то время она звонит мне по скайпу вся в слезах. Я спрашиваю:

«В чем дело?»«Вы представляете, мне отказали, и я не поняла почему». — «Давай будем пошагово разбираться. Как ты строила урок?» — «Вы же знаете: я всегда в игре, и так и эдак». — «Замечательно. А дальше?» — «Дала детям домашнее задание». — «Очень хорошо. И домашнее задание интересное?» — «Очень!» — «А с чего ты начала следующий урок?» — «С проверки домашнего задания». И получила отказ по работе в шведской школе.

То есть сам подход — совершенно другой. Одно дело, когда мы культивируем учебную деятельность: ученик сам ставит перед собой цели, а педагог помогает ему приобрести средства, необходимые для достижения этих целей (да и для их постановки, впрочем, тоже). Другое дело — самостоятельная работа детей на уроке или дома под руководством педагога. Это совсем другие песни. И подменять одно понятие другим просто нельзя.

— Другими словами, наша школа, опираясь на советскую традицию, предлагает детям зазубривать материал, а европейская — самостоятельно задавать вопросы и искать ответы на них?

— Почему вы говорите «опираясь на советскую традицию»? Это очень большая ошибка. Бездумное зазубривание не основывается на советской системе преподавания! Одно с другим никак не связано.

Возвращаясь к вашему вопросу — на самом деле, истина лежит посередине. Должно быть и одно, и другое. Ты сколько хочешь можешь самостоятельно искать ответы на вопросы, но если ты не знаешь алфавит… Алфавит нужно знать. А вот зачем учить таблицу сложения, я не понимаю. В этом месте и есть та самая разница: взятие языка и обретение потом компетентности в решении разных задач.

Вот почему наши школы устойчивого развития (а таких в Беларуси официально — 34, неофициально — более 200) поняли, что исследование ради исследования или просто участие в некоем конкурсе ради почетного места, — это не дело. Там иначе работают и физика, и химия, и математика. Они междисциплинарные и практикоориентированные.

За примерами далеко ходить не будем. Та же 19-я гимназия Минска. Дети вместе с педагогами и родителями думают о своем экологическом следе: что они делают, как они делают. Уже создали исследовательский музей ветра и музей дождя. Первый велопарад в Минске — наверняка многие не знают — организовала именно 19-я гимназия, как и первую экологическую велопарковку, которая не мешает траве расти. В гимназии №1 в Лиде работает индивидуальный образовательный запрос: дети могут выбирать глубину изучения того или иного предмета, отвечая себе на вопрос: каково мое призвание? Системообразующий элемент 12-й школы в Гродно — школа рачительных хозяев. Важный момент: рачительный хозяин не может быть отдрессирован. Это сложная система, которая выстраивается начиная с детского сада. А в Браславской гимназии в «Академии Голд» дети выступают теми, кто обучает бабушек, дедушек, соседей, фермеров «премудростям» современной жизни со смартфонами, иностранными языками и как минимум банковскими карточками. И так далее, и так далее, и так далее…

Все это — примеры изменений рядом с нами, в тех в школах, где учителя не боятся инноваций.

«Запрет на желание — это наше самоцензурирование, активно воспитываемое и родителями, и школой с раннего возраста»

— На этой неделе были первые звонки, и я видела среди друзей и знакомых одну и ту же картину: у родителей ужас, отвращение, слезы. Для большинства 1 сентября — это траурный день, начало очередного тяжкого круга…

— Добавлю: я очень это понимаю (смеется. — Прим. Onliner). Когда-то мой сын по этому поводу говорил на своем последнем звонке: «Мам, ну ты бы хоть для приличия слезинку пустила!» А я отвечала: «Это последний звонок, действительно последний, ура!»

На самом деле, я думаю, что тенденции меняются. Все не так мрачно. Мне нравится картина, которая сейчас складывается с обсуждением образования. Диалог вышел на общественный уровень. В него включаются разные люди — во многом, конечно, через позицию родителей. Мне очень нравятся те родители, которые прикладывают усилия, проявляют ответственное родительство и открывают свои школы. Вариантов здесь масса: и появление частных школ, и создание своих образовательных групп. В стороне не остается и общество, и бизнес. Например, «Учитель для Беларуси» — это очень интересный подход.

Хорошо, что об образовании заговорили. А вот если бы наши дорогие родители еще поняли, что сегодня главными учителями являются их же собственные дети! Что когда твой ребенок идет в школу, замечательный период ученичества начинается и у тебя — вместе к новому знанию. Но только не учение вместо ребенка! Вот в этом как раз и беда.

— Вы о ситуации, когда родители годами делают домашние задания за своих детей?

— Это самое большое преступление, которое родители могут совершать перед своими детьми. Другое дело, что нужно вместе со школой работать на то, чтобы задания были понятны детям и, соответственно, выполнимы.

Родители — это партнеры. Вот мы сейчас с вами находимся в 19-й гимназии Минска. Сегодня (2 сентября. — Прим. Onliner) был знаковый момент, когда после линейки в здание школы вошли первоклассники за руку со своими родителями, поддерживаемые первым учителем. Без этого содружества ничего не выйдет.

Ответственное родительство — это не только отсутствие социально опасного положения в семье. Это умение двигаться вперед вместе со своими детьми, не становясь им педагогами.

— Все же объясните подробнее: почему это преступление — делать уроки за своих детей или вместе с ними?

— Да потому что вы лишаете их возможности стать умными, что-то узнать, изменить, преодолеть трудности. Потому что дети могли бы придумать то, чего вы — со своими устоявшимися взглядами и старым опытом — еще не видите. И — самый главный момент — вы лишаете детей возможности стать вашими партнерами по жизни, делаете их зависимыми от себя. Поэтому это преступление.

Точно так же я всегда говорю, что это преступление, когда педагоги пишут научно-исследовательские работы, которые дети потом докладывают, уверенные, что они это сделали сами.

Еще одно если не преступление, то великое зло — уход из школы черчения. Если страна высокотехнологическая, то язык черчения, язык технологической грамотности должен быть понятен каждому. А понятен он будет, если им пользуются, изучают. Факультатив или еще как-то «в виде бантика» — это не то, что нужно.

— Главный вопрос: почему наша школа растит безответственных людей, не способных принимать решения?

— Что такое ответственность? Это способность отвечать, то есть рисковать чем-то своим. Если у тебя нет ничего своего, чем ты можешь рисковать, о какой ответственности может идти речь? Если все задания за тебя придумывает учитель; если «домашку» за тебя делают (и даже напоминают о том, что ее нужно выполнить) родители; если на любое твое предложение говорят: «Нельзя! Тише! Инициатива наказуема», то о какой ответственности может идти речь?

Интересный момент: сейчас много говорят о финансовой грамотности — умении распределять ресурсы. Но почему-то забывают, что сегодня это еще и умение в существующих правовых рамках добыть эти самые ресурсы, сформулировав собственное «хочу» и «хочу это». Запрет на желание — это же наше самоцензурирование, активно воспитываемое и родителями, и школой с раннего возраста. Откуда потом появится ответственность? Она никогда не появится. А ведь мы усиленно из наших детей это «хочу» и «не хочу» выдрессировываем: «Тебе задали — ты должен сделать. Это твоя работа». Учение — это не работа, а удовольствие, связанное с преодолением трудностей, с приобретением ощущения счастья: «Я смог!» Вот почему я говорю, что родители мешают детям быть счастливыми, когда они за них делают домашнее задание, и оно для всей семьи становится какими-то кандалами и узами.

«Я могу» возможно без «я хочу». «Я могу» скажет себе и слуга. А вот «я хочу и смогу это сделать» — только хозяин.

Отсутствие у человека своего — это враг ответственности номер один. «Свое» — это же не только деньги, материальные условия, но и идеи, цели, имя, репутация, в конце концов, дело, которому ты служишь. Вот почему так опасно отсутствие «хочу» и понимания того, чего именно ты хочешь.

«В конце концов, так ли важно, какую отметку ты имел по географии в третьей четверти восьмого класса?»

— Еще раз повторю: мне очень симпатично то, что сейчас происходит в обществе вокруг образования. Дискуссии, предложения и активности, которые есть. Но что меня настораживает: когда с горящими глазами, с огромным «iмпэтам» пытаются обобщить, перечеркнуть и смести все в кучу. Помните, у Фонвизина — «все дурь, чего не знает Митрофанушка»? И получается: «Если я что-то узнал, это единственно правильное, единственно верное».

Нам нужна привычка смотреть и обсуждать глубже, двигаться дальше, разрабатывать свои идеи, а не только брать «под козырек» или сразу же говорить: «Все дурь!» Или наоборот: «Только там все хорошо и правильно! Вот мы теперь возьмем финскую школу, перенесем один к одному в Беларусь, и будет у нас счастье!» Не будет. Побежали, сделали, отрапортовали — это так не работает.

— Почему?

— Потому что работает только то, что свое (или стало своим). Замечательная финская школа без адаптации и собственного соавторства превратится в Беларуси ровно в то, что мы и сейчас имеем.

Когда мы едем в разные школы «за опытом», то понимаем: от изучения внешних форматов (как оно там устроено?) нам нужно выходить на концептуальные идеи и глубинные основания (почему оно так устроено? какие смыслы стоят за этим?). Если мы хотим у себя финскую школу, нам необходимо видеть и понимать картину мира так, как видят ее финны, — и тогда у нас сработает финская школа. Мы же видим картину мира по-другому, у нас она очень специфическая, очень своя. И когда родители вместе с детьми включаются не в выполнение домашних заданий, а в обсуждение того, что с этими домашними заданиями связано, могут получаться о-о-очень интересные штуки (улыбается. — Прим. Onliner).

В конце концов, так ли важно, какую отметку ты имел по географии в третьей четверти восьмого класса? Гораздо важнее, умеешь ли ты построить наиболее экономичный путь в нужную тебе точку, проложить маршрут, решить вопросы или будешь по жизни доверять туристической фирме, попадая в полную зависимость от нее.

Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. [email protected]

Почему родители учат уроки с детьми? И правильно ли это? Отвечают мама, психолог и педагог

Как так получается, что родители начинают учить уроки с детьми?

Мама: В начальной школе мы попали к очень сильному учителю, и с первого класса на домашние задания уходило по четыре часа. Сына пугал большой объем заданий — полтора листа одних крючочков, потом плюсиков-минусиков… К тому же он левша и в начальной школе ломал рабочую руку — приходилось писать правой. Поэтому я с самого начала сидела с ним.

Сейчас, в пятом классе, я вижу результаты этого адского труда, когда родители выли в чатах. Нашу школу слили с другой, более сильной. И нашим детям проще, чем тем, у кого программа была легче. Так что я думаю — возможно, те объемы были правильными.

Психолог: Все начинается с огромной тревоги родителей: они боятся, что их ребенок будет успевать не так хорошо, как им хотелось бы. Таким образом родители себя успокаивают и ставят себе пятерки за то, что они все держат под контролем.

Педагог: Иногда родители спрашивают ребенка, все ли у него в порядке с уроками, и слышат, что где-то нужна помощь. Или не просто спрашивают, а сами хотят проверить домашнее задание — убедиться, что все выполнено правильно. А если мама не работает, то у нее может быть и желание, и возможность сопровождать процесс, чтобы всегда был шанс повлиять на ситуацию.

Еще одна важная причина — сейчас все больше родителей, которым ценно образование ребенка. Для них это то, во что есть смысл вкладывать силы и средства, — и они не пускают это на самотек.

© Алексей Дурасов/ТАСС

Сегодня учить уроки с детьми — это норма? Почему? А раньше было так же?

Мама: В мои школьные годы мне, если надо было, папа задачку объяснял, и ладно. Но, по-моему, в начальной школе у нас была не такая объемная программа. Наши дети во втором классе учились писать сочинения. У меня это было позже.

По моим наблюдениям, в начальной школе сына 50% родителей делали уроки с детьми, а 90% контролировали. 

Психолог: Родители часто говорят: «А теперь все родители делают уроки со своими детьми». На самом деле это далеко не так. Но факт в том, что сейчас родители очень контролируют детей.

50 лет назад все было четко: будешь хорошо учиться — станешь инженером, плохо — дворником, удовлетворительно — пойдешь в ПТУ, будешь слесарем или токарем. Было ясно, в каких пределах тогда будет зарплата. А сейчас есть тревога: если не будет хороших оценок — что тогда? Гонка за хорошей успеваемостью — это еще и гонка за высокие баллы на ЕГЭ и престижный вуз.

К тому же я вижу сложности с обратной связью. Учителя жалуются, что родителей сложно вызвать в школу — они не приходят. Родители же опасаются, что узнают о проблемах ребенка, только когда уже надо будет нанимать репетитора.

Педагог: Не могу этого ни подтвердить, ни опровергнуть. Скажу так: мне не хотелось бы, чтобы это было нормой. Для учителя домашнее задание — это обратная связь: по нему он видит, что на уроках получилось, что — нет, куда двигаться дальше. Когда ребенок делает домашнее задание не сам, это усложняет работу учителя: он не знает, как ему достичь поставленных задач. И задание точно не должно быть таким, чтобы его нельзя было сделать без помощи взрослого.

А если ваши дети не сядут делать уроки без вас — надо помнить, что это возникло не само по себе. Мы, взрослые, создали для этого условия.

© Алексей Дурасов/ТАСС

Как именно родители помогают детям? Прямо задачки с ними решают?

Мама: Сначала были прописи: он писал, а я контролировала, смотрела на эти палочки, крючочки, буковки. Сейчас задачки пошли, решаем вместе, разбираем условия. С чем-то надо было просто сидеть рядом, что-то надо было объяснять. Сейчас, если прошла новая тема и сын ее не понял — значит, я буду сидеть объяснять, пока он не поймет. Почему это должна делать я, а не учитель? Потому что учитель уже объяснил. Ну, не дошло до сына с первого раза — значит, объясню я.

Психолог: Что я вижу — родители вникают в задачки, решают их с детьми. Здесь есть закономерность: чем выше уровень образования родителей, тем им интереснее копаться в учебниках. Они ругаются на эти учебники, говорят, что они бестолково написаны, и пытаются переводить их на понятный детям язык.  

Педагог: Иногда надо объяснить ребенку своими словами условия задачи. Иногда он недопонял материал, и надо объяснить. Это нормально. Но если родитель, например, сам делает поделку для урока технологии — это точно неоправданная история. Я за то, чтобы ребенок делал сам то, что может. Даже если это будет не такая красивая поделка или рисунок. 

По-хорошему, взрослый должен появиться, когда ребенок сам о чем-то спросил. Или когда учитель просит обратить внимание родителей на какой-то момент. Но мне кажется, что если взрослый сидит рядом с ребенком, пока тот делает домашнее задание, — это тяжело дается и взрослому, и ребенку. 

© Алексей Дурасов/ТАСС

А взрослые сейчас вообще могут эффективно помогать своим детям? Ведь у них была совсем другая программа?

Мама: Пока я справляюсь с его программой, но подозреваю, что классе в седьмом мне будет тяжеловато. Правда, сейчас бывают задачки с такими текстами — я читаю и ничего не понимаю! «Найдите 5/8 числа, 5/12 которого равны 160». Я думаю: что на что мне делить, что на что мне умножать? Пока я думала, он уже сообразил. Все решается в два действия, но пока мой взрослый мозг до этого дойдет… Но Никита видит: я участвую, я с ним. А уж если мама ошиблась, это вообще восторг! Он великий математик — решил задачку быстрее матери.

Психолог: Если родитель хочет помочь ребенку получить хорошую оценку, он будет решать задачу не так, как учили его, а так, как требуют в школе. В любом случае нынешние 40–50 летние — то есть родители школьников — получили достаточно хорошее образование, чтобы прочитать современный учебник и понять, что хотят от ребенка.

Педагог: Смотря что считать эффективностью. Если папа, объясняя задачу, рассказал сыну о мире животных что-то, чего он не знал, это не поможет сегодня выполнить домашнее задание. Зато пригодится ребенку завтра.

Но да, желание помочь на деле может обернуться не теми результатами, которых хотелось бы. Для части родителей нынешние задания непривычны. Чего-то они не помнят. К тому же как бы мы ни пытались смотреть на задачки глазами ребенка, мы все равно видим их как взрослые. Я как-то прорешала все срезовые работы за четвертый класс. И над одной задачкой, которая уже не влияла на оценку, мне понадобилось посидеть. А потом учитель математики показал мне решение — оно было на поверхности. Но я опиралась на знания взрослого, а ребенок сделал бы это проще.

© Алексей Дурасов/ТАСС

Что случится, если родитель откажется делать «домашку» с ребенком? С ним будут проблемы? А со школой?  

Мама: У нас в классе те родители, которые в начальной школе не учили уроки и не проверяли их, теперь активно этим занимаются. Потому что в пятом классе успеваемость детей резко снизилась. Если в такой ситуации ребенок не найдет помощь в семье, то он будет тонуть в плохих оценках. И школа сделает все, чтобы с таким учеником расстаться. А в наше время попасть в приличную школу несколько проблематично.

Психолог: Если ребенок говорит: «Я чего-то не понимаю», а родитель отвечает: «Да что ж ты такой бестолковый / мне сейчас некогда / что ты ко мне привязался» — в отношениях будут проблемы. Но также не надо учить уроки с ребенком так, чтобы он чувствовал себя в тюрьме, под полным контролем. Тогда учеба будет восприниматься как насилие. В гонке за оценками важно не перестараться.

Педагог: Если в учебе все в порядке, то ничего не изменится. Это же не родитель учится у учителя, а ребенок. Учитель — профессионал, и если у ученика что-то не получается с домашним заданием, то первый вопрос педагог должен задать сам себе. Для него это некая педагогическая задача, которую надо решить. Значит, к ученику нужен индивидуальный подход.

© Алексей Дурасов/ТАСС

Как справляться с раздражением, когда уроков много, ребенок чего-то не понимает, а у родителей есть свои дела?

Мама: Бывало у нас такое: двенадцать ночи, а часть уроков еще не сделана. Я кипела. А потом поняла: от того, что я проорусь, он быстрее уроки не выучит. Поэтому — вдох-выдох. Пойду себе кофейку сделаю, чашечку налью и сяду рядом: «Ну, что у нас там еще осталось?» Мне особенно сложно учить с ним стихи — я их всегда запоминала на раз-два, а ему это тяжело дается. Я заставляю читать их по много-много раз: десять, двадцать, тридцать… Это помогает. Хотя «Бородино» мы осилили только до половины.

Психолог: Если говорить: «Ну что ты смотришь как баран на новые ворота на эту формулу, мы ее вчера проходили?!» — ребенок станет паниковать, и результаты будут только хуже.

Наблюдайте за своим ребенком: может, в восемь вечера он клюет носом, а в девять начинает соображать лучше? Тогда надо ориентироваться на его ритмы. Он переплетает руки и ноги, у него плечи идут вверх? Это говорит о напряжении, а из-за него могут тормозиться когнитивные процессы: проще говоря, он будет хуже соображать. Он хнычет, не хочет что-то делать? Дайте ему возможность переключиться. Можно пообнимать, похвалить, вместе погулять с собакой. Хорошие результаты будут, только если ребенок весел и доволен.

Педагог: Надо найти его причину. Вас раздражает непонятное задание или есть вопросы по срокам? Обсуждайте это с учителями. Если школа и родители не найдут общего языка, заложником будет ребенок. Или, например, вы знаете, что вашему ребенку трудно учить стихи. Стоит сказать учителю: «У нас такая проблема, что посоветуете?» Только выберите время — учитель тоже живой человек, он тоже иногда мама, не надо разговаривать, когда вы оба уставшие.

© Алексей Дурасов/ТАСС

Как не просто сделать «домашку» с ребенком, а научить его учиться самостоятельно?

Мама: Недавно Никита сам выучил и сдал два стихотворения Некрасова. Я даже не поняла, когда он это сделал! Я считаю, что он герой: когда он мне их прочел на каникулах, я подумала: «Мамочки, как мне страшно, как это учить, там такие слова!» Никита копил на приставку. Часть его денег — это подарки на праздники, часть — награда за оценки. Поэтому лишняя пятерка ему была нужна. Сейчас приставку привезли, а у нас правило: пока не выучишь уроки — никаких игр на компьютере. Гулять — пожалуйста, а компьютер — нет. Поэтому в выходные он делал уроки и на понедельник, и на вторник: читал «Кавказского пленника» и про касты в Индии и пытался мне пересказывать.

Психолог: Лучше всего приучить ребенка: не я с тобой делаю уроки, а ты спрашиваешь, когда нужна помощь. Но совсем дистанцироваться и слишком рано начинать видеть в своих детях ответственных, сознательных и взрослых людей — это тоже ошибка. Тогда ребенок может говорить, что он все понимает, а потом окажется, что там чистый лист.

Очень хорошо работают внеплановые проверки. Не когда тетради проверяют каждый вечер, а именно внеплановые: «Хочу посмотреть, что у тебя с уроками, покажи». Это дисциплинирует ребенка.

Педагог: Это точно не должно быть наказанием: «Раньше я учил с тобой, а теперь давай сам». И важно все делать постепенно. Не говорить ребенку, что он чего-то не может. Где-то поддержать его, не забыть похвалить — это мотивирует. Если ребенок не хочет делать сам, капризничает — надо понять, в чем проблема. Предложить компромисс: ты выучишь сам, а потом придешь мне рассказать. И так пошагово сокращать время, которое вы проводите с ребенком за уроками.

Бэлла Волкова

Хороший вопрос. Делать ли уроки с ребенком?

3. Родитель должен помочь организовать пространство. Банально, но факт — рабочий стол должен быть чистым и убранным. К урокам стоит приступать не сразу после школы, а подождав, когда ребенок отдохнет. На выполнение уроков отводится четкое и заранее определенное время. Если не успел, то выясняем почему. Много задали, кучу времени потратил на сборы, отвлекался? Важно рефлексировать и анализировать, почему такое произошло. Иногда стоит проявить твердость: «На часах 21:00, и меня не волнует, что у тебя будет в школе, я хочу, чтобы ты был здоров и выспался, а потому заканчивай с уроками и отправляйся спать».

4. Стоит избегать роли контролера: «Какая у тебя оценка сегодня?!», напротив продемонстрировать заинтересованность: «Жи и ши точно так пишутся, всегда? А бывают исключения?». Внимание акцентируется на содержании, а не на результате и оценке. Особенно хорошо это работает в более взрослом возрасте.

5. Не помогать, если не просит помощи, не лезть, не проверять, если ребенок уверен, что все правильно. Доверять до какого-то предела, дать возможность ребенку справиться со своими трудностями или хотя бы их увидеть. Сплошь и рядом ситуации, когда ребенка пасла трепетная бабушка (или мама, папа), примерно класса до 6-го. И в этом возрасте у «малыша» уже достаточно развилась апатия, ему самому уже ничего не хочется, отсутствует интерес, а также опыт проживания собственных ошибок.

6. Еще одна важная задача родителей — поддерживать ребенка, который должен знать, что он всегда может прийти за помощью. Задача родителя в этот момент не выложить готовое решение на блюдечке, а наводящими вопросами привести ребенка к решению. Да, такой подход требует терпения, времени и веры в ребенка. Но это рабочая схема, которая пригодится не только в начале школьной жизни, но станет базовым алгоритмом решения задач. Если же ребенок привык, что за него решают, он потом будет безвольно ждать помощь, не пытаясь сразиться с задачей самому.

советы родителям – Развитие ребенка

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *